Он предупреждал Машу:

-  Ты меня не жди. На полгода же ухожу. Всего два раза виделись. А ты женщина вон какая красивая - глазища, попа. К тому же август, Одесса. Я пойму, если не дождешься.

Маша лежала на мужском плече и пыталась успокоить дыхание, сбившееся после активных телодвижений. Ей и в голову как-то не приходило, что нужно будет ждать из рейса пусть и симпатичного, но моряка. Он целовал ее в висок и, едва касаясь, водил пальцем по границе между светлой и загорелой кожей, повторяющей очертания ее нового купальника. Хотя она не имела ничего против судоводителей (тоже ведь люди, тоже мечтают о вечной любви или хотя бы о регулярном сексе), но завязывать с ним серьезные отношения не собиралась. Даже после третьего раза подряд. Это, конечно, хорошо - разведен, нежен и зарплата в долларах. Но так долго ждать человека, пусть и мужского пола, выглядело нецелесообразным, когда тебе чуть за тридцать, но ближе к сорока и, как он сам правильно заметил, - глазища, попа, август, Одесса.

Раньше каждой приглянувшейся женщине на суше он говорил то в шутку, то всерьез, но даже в шутку все равно всерьез:

- Дождешься меня?

Они все кивали, улыбались, самые алчные пускали слезу, влюбленные молчали, но все равно кивали, и почти помнили свои обещания, пока этот наивный вопрос, как туман под утро, не рассеивался над южным городом с короткой памятью.

А Машке не сказал. 

Ни в тот момент, когда лежали вот так – уставшие и мокрые, ни когда ледяным компотом его поила, ни когда котлет нажарила – его любимых, пополам свинина с говядиной, ни когда уже стоял на пороге, все уговаривая занудного водителя "Убера" войти в положение и подождать еще немного: "Мне завтра в рейс, а тут женщина голая, понимаешь, бро?". Все никак не мог нацеловаться прозапас, но ждать его так её и не попросил.

Машка была феминисткой. Нет, она брила подмышки, ноги и все между ними, на демонстрации с Мадонной и Скарлетт Йохансон не ходила, с женщинами не спала, по крайней мере, лет с пятнадцати. Или это не так называется? В общем, считала, что мужчины – это хорошо, пару раз в неделю, а потом домой пусть идут, к маме или к телевизору, кому как повезло, а у нее тут свое женское царство. Только пусти – по-своему все в квартире переставит, кровать от окна стыдливо отодвинет, носки разбросает, а потом вообще обнаглеет и друзей приведет. Знаем, проходили. Или того хуже – детей от прошлых браков. А гвозди она и сама умеет забивать руками соседа дяди Леши. Не собиралась Маша ни с кем делиться своим тихим счастьем – дочерью Настей, девичниками по пятницам с полусладким, розовыми обоями, плюшевым халатиком, тапочками с ушами и бдительной кошкой с редким именем Мурка. Одного однажды на ночь оставила, так она, догадайтесь сами, что ему сделала. Нет, не угадали. Да не Машка, а кошка. И не с ним, а его ботинками.

Поэтому моряка не то чтобы быстро забыла, просто не особо помнила. Новый год встречала у родителей. Наелась оливье, который мама с домашним майонезом делает – умереть как вкусно, селедки с луком, колбасы сыровяленой, выпила с папой как следует – за старый, за новый, за любовь. Торта маминого слопала. Половину. Колой запила. И вернулась к своим розовым обоям, планируя проваляться в постели до второго января. Дочку спать уложила, в щеку поцеловала, косметику с лица смыла, мандаринку почистила, шампанского из холодильника в бокал себе налила.

Люди, как же все-таки хорошо жить!

И батарею дядя Леша в спальне починил.

Так тепло на душе. К сожалению (сейчас вы поймете, почему пока не к счастью), Маша была женщиной доброй и щедрой, всегда была готова поделиться теплом и радостью. Просто так. От нее не убудет. А человек все-таки в рейсе. Новый год, тупой старпом и одиночество.

Вспомнила, как висок целовал. Как на его плече удобно было. Как котлеты жадно ел. Четыре штуки. Мурке не хватило потом.

И решила Маша сделать доброе дело. В карму плюсик. Чего мелочиться? Жирный плюсище. Нашла абонента, в спешке названного просто "С". Отправила поздравительную смс-ку: "Привет, Саша! С Новым годом! Как ты там?".

Ответил только через сутки. Коротко и бесперспективно, как для человека, который уже пять месяцев в рейсе: "Я не Саша. Я – Сережа".

Надо же. Хоть бы за борт не додумался сигануть. Она ж не со злости – по доброте душевной. Это все торт мамин. Последний кусок уже был явно лишним, подташнивало ее, плохо думалось совсем.

Она не очень-то верила в мужское всепрощение, поэтому его телефон из контактов сразу удалила. А то на глаза будет попадаться, напоминать неприятное, аппетит портить.

Почему Саша? Зачем Саша?

Да папу ее так зовут. Напридумывали мужчинам имен, а она должна всех помнить.

И Сережа эту историю тоже вспомнил. Вздохнул, ворчнул, вздрогнул.

Как же приятно тогда пискнул телефон на вахте. Новогодняя ночь, тишина, океан, через месяц домой. Куда домой? На съемную в Чудо-городе? Первая квартира – первой жене. Вторая – второй. Машина – дочери. Да что вы знаете, бабы, об одиночестве? Такая маленькая трель, а от нее тепло под ребрами, даже горячо, даже заулыбался.

Пока не прочитал.

Эх ты, Машка-Машка! Глазища, попа, август, Одесса.

Всыпать бы тебе по этой попе за такое. Но не при сыне же, которого Сашей назвали, которому скоро год. Кормит. Халат распахнула. Надо бы кровать от окна подальше отодвинуть. Увидят.

Все самые яркие и интересные новости смотри на главной странице женского онлайн-ресурса tochka.net.